Нездешний - Страница 80

Астила тихо вошел в комнату и сел рядом с ним.

— Нездешний умер, — сказал Дардалион.

— Мне жаль. Он был твоим другом.

— Не знаю, можно ли это назвать дружбой. Но товарищами мы были, это верно. Благодаря ему я обрел новую жизнь, новую цель. Это из его крови родились Тридцать.

— Он не добился успеха?

— Как сказать. Доспехи везет через надирские земли одинокая женщина. Я должен найти ее.

— Но это невозможно, Дардалион.

— Все, что мы делали в последнее время, поначалу казалось невозможным, — неожиданно улыбнулся Дардалион.

Астила закрыл глаза.

— Наши возвращаются с провизией. Байна докладывает, что потерь нет, однако офицер еще не вернулся.

— Хорошо. Что слышно о Братстве?

— Этой ночью они не пытались атаковать.

— Хотел бы я знать почему. Либо они собираются с силами, либо мы разбили их наголову.

— Вряд ли наша победа окончательна, Дардалион.

— Да. Это было бы слишком хорошо, чтобы на это надеяться.

Чувствуя, что глава Тридцати хочет побыть один, Астила удалился, и Дардалион стал у окна, глядя на звезды.

Из глубин Вселенной веяло покоем, и перед его мысленным взором возникло лицо Дурмаста. Дардалион покачал головой, вспомнив свои недавний полет к Рабоасу. Он прибыл как раз в тот миг, когда Дурмаст напал на Черных Братьев, пытавших Нездешнего.

Дардалион использовал всю свою мощь и оградил Дурмаста щитом, защитив его от внушения Тхарда. Но от мечей он великана защитить не мог. Он слышал последующий разговор Нездешнего с Дурмастом, и великая печаль охватила его, когда Дурмаст сказал: “Думаешь, он потому оказался бессилен против меня, что я — избранник?"

Дардалион всем сердцем желал, чтобы это было правдой, а не просто стечением обстоятельств: случайный человек и оградивший его дух, случайно оказавшийся в нужное время в нужном месте.

Пусть так. Но ему казалось, что Дурмаст достоин большего.

Примет ли Дурмаста Исток? Может ли единственный подвиг перевесить греховную жизнь? Казалось бы, нет — и все же...

Священник закрыл глаза и вознес молитву за души обоих воинов. Внезапно губы его тронула улыбка. Что стали бы эти двое делать в раю, каким представляли его себе древние? Бесконечное и вечное прославление Творца. Разве не предпочли бы они небытие?

Одна из древних религий обещает павшим героям пиршественный чертог, где мужчин встречают девы-воительницы, воспевающие их подвиги.

Дурмасту это подошло бы больше.

Дардалион посмотрел на луну — и вздрогнул.

"Что такое чудо?” — внезапно спросил он себя, и простота ответа, неожиданно всплывшего из глубин его разума, поразила его.

Чудо — это то, что случается неожиданно в нужное время. Не более того. Не менее.

Он спас Дурмаста чудом — ведь Дурмасту неоткуда было ждать помощи. Но все же — почему Дардалион оказался там в нужное время?

"Потому что мне захотелось проведать Нездешнего”, — сказал он себе.

«А почему тебе этого захотелось?»

Погруженный в свои мысли, он отошел от окна и сел на кровать.

Дурмаст был избран давным-давно — еще до рождения. Но без Нездешнего он так и остался бы убийцей и вором, как и Нездешний без Дардалиона продолжал бы заниматься ремеслом наемного убийцы.

Их судьбы — узор, сотканный из случайных, казалось бы, нитей.

Дардалион упал на колени, охваченный великим раскаянием.

Геллан, затаившись в темноте, куда не достигал свет фонарей, наблюдал за механиками, сооружающими баллисты. Там трудились около двухсот человек — они ставили на место громадные рычаги и загоняли в опорные брусья деревянные заклепки. На конце каждого рычага имелся холщовый мешок, где мог поместиться валун весом в четверть тонны. Геллан не знал, насколько далеко бьют эти вагрийские машины, но в Вентрии он видел, как такие камни швыряли за сотни футов. Баллисты устанавливались на деревянных рамах с громадными колесами по углам. Их подтащат к самой стене и поставят скорее всего перед воротами.

Укрепленные бронзой дубовые ворота пока что успешно выдерживали любой натиск — но против этих разрушительных машин они не устоят.

Геллан посмотрел на крепость, серебристо-белую в лунном свете. Его отряд до последнего человека уже поднялся на стену — скоро в бронзовых котлах закипит похлебка из овса и мяса.

Жаль, что он не успел проститься с Йонатом. Нехорошо было отсылать парня прочь без единого теплого слова.

Геллан встал и уверенным шагом двинулся к баллистам. Оказавшись рядом, он рассмотрел их получше, подивившись массивным шарнирам и мастерству плотницкой работы. Никто не обращал на него внимания, и он беспрепятственно добрался до хибары, приспособленной под кладовую. Внутри он увидел бочонки с лампадным маслом и несколько ведер.

Сняв шлем и панцирь, он наполнил ведра маслом и поставил их снаружи. В дело пошли все шесть ведер, пригодился даже один пустой кувшин. Сняв с ближнего столба фонарь, Геллан прошел к самой дальней из машин и преспокойно полил маслом большой шарнир, соединявший рычаг с опорной рамой.

Он перешел ко второй баллисте и опорожнил свой кувшин в нее. Потом вынул из фонаря стекло и поднес к промасленному дереву огонь. Древесина сразу же занялась.

— Что ты делаешь?! — завопил механик.

Геллан, не глядя на него, поджег другую баллисту.

Механик схватил его за плечо и развернул к себе. Геллан ткнул его кинжалом под ребра.

К машинам со всех сторон бежали люди.

— Сюда, скорее! — закричал Геллан. — Воды!

Несколько человек бросились к ведрам, которые он оставил у кладовой.

В огонь плеснули масла, и языки пламени взмыли до небес. Вторая машина тоже горела исправно, хотя и не столь красиво.